В 1912 году Георгий вместе с родителями переехал в Санкт-Петербург, где под руководством другого видного историка С.Ф. Платонова стал готовиться к профессорскому званию. Здесь он защитил магистерскую диссертацию на тему «Русское масонство в царствование Екатерины II». Молодого ученого интересовало, как масонство воздействовало на русскую культуру и общество, какие философские и религиозные идеи оно использовало и какими международными связями оно обладало. Весной 1914 года Вернадский был избран приват-доцентом по кафедре русской истории Петербургского университета.

Летом 1917 года Георгий Владимирович Вернадский получил место профессора в Омском политехническом институте, где тогда открылась кафедра русской истории, но по причине забастовки на железной дороги он с женой «застрял» в Перми, и там, по приглашению местного университета, стал профессором русской истории, так и не доехав до пункта своего назначения. Здесь же Вернадский основал Общество философских, исторических и социальных знаний, публиковал статьи по истории Сибири. Когда в Перми установилась советская власть, Вернадский, опасаясь ареста, был вынужден бежать из города. Он отправился в Киев, где в то время жили его родители. При содействии отца Георгий Владимирович получил место профессора в только что открывшемся Таврическом университете в Симферополе. В сентябре 1920 года он возглавил отдел печати при Гражданском управлении Крыма. Фактически Вернадский руководил этой агитационной структурой в Русской армии П.Н. Врангеля. Политические взгляды Георгия Владимировича в условиях Гражданской войны резко поправели. Он открыто говорил в те годы: «Я националист и монархист». Но, несмотря на вынужденную обстоятельствами политическую деятельность, Вернадский находил время и для научной работы. Он участвовал в комиссии по обработке материалов Таврического архива о деятельности Г.А. Потемкина.

После эвакуации армии Врангеля из Крыма Вернадский оказался в Константинополе, затем переехал в Афины, где стал служащим в библиотеке Греческой археологической ассоциации, преподавал в православной школе для детей русской эмиграции. Кроме работы над источниками и обработки литературы по византиноведению, он занимается общественно-политической деятельностью: руководит местным русским студенческим союзом. Его избирают делегатом на Всезаграничное русское церковное собрание в Сремских Карловцах. С так называемого Карловацкого собора Вернадский начинает выступать против «активизма» в эмигрантской политике. Он является сторонником развития русской культуры и науки за рубежом, создания новой идеологии, альтернативной большевистскому марксизму.

В феврале 1922 года Георгий Владимирович переехал в Прагу, где читал курсы по истории права Российской империи в Русском юридическом институте при Карловом университете в Праге. В «русских Афинах», как называли столицу Чехословакии, Вернадский раскрылся как талантливый и своеобразный ученый-мыслитель. В то время Вернадский подружился со знаменитым историком искусства, археологом, выдающимся специалистом по Византии Н.П. Кондаковым. Взгляды последнего о взаимовлиянии византийской, славянской культур и культур степных народов совпадали с концепциями Вернадского о русской колонизации Сибири. В 1925–1927 годах Георгий Владимирович после кончины Кондакова даже возглавлял Seminarium Kondakovianum (Институт им. Н.П. Кондакова).

Более всего известен Вернадский как историк-евразиец. Евразийство как теория и идеологическая система было сформулировано в 1921 году лингвистом Н.С. Трубецким, географом П.Н. Савицким и музыковедом П.П. Сувчинским. Присоединение к этой группе историка такого научного уровня, как Г.В. Вернадский, легитимизировало евразийскую доктрину. Классикой евразийской исторической мысли стали его книги «Начертание русской истории» (1927), «Опыт истории Евразии» (1934), «Звенья русской культуры» (1938).

Вернадский доказывал концепции П.Н. Савицкого в историческом преломлении, обосновывал идею месторазвития, подробно описывал симбиоз славянских земледельцев и тюркских кочевников, что приводило к отрицанию стержневой идеи русской историографии XIX века: непримиримой борьбы «леса» и «степи» («не в почвенно-ботаническом их значении, а в совокупности их природного и историко-культурного значения»). Вернадский развивал оригинальную теорию о существовании военной евразийской империи, как бы пульсирующей с периодической ритмичностью государственнообразующего процесса и развивающейся от скифов и сарматов до СССР. Высшая форма евразийской империи — российское государство, созданное русским народом путем идеального психического и физического единства с окружающей этнической и географической средой. Россия является наследником не только Киевской Руси и Византийской империи, но и Золотой Орды. По мнению Г.В. Вернадского, «монгольское наследство облегчило русскому народу создание плоти евразийского государства, византийское наследство вооружило русский народ для создания мировой державы строем идей». Отечественная историческая наука прошла мимо «татарского источника русской государственности», проигнорировав «обрусение и оправославление татарщины». Московское государство, по твердому убеждению Вернадского, образовалось на развалинах улуса Джучи и является наследником не Киевской Руси, но империи Чингисхана. Только наследием Золотой Орды можно объяснить присоединение Поволжья, Сибири и других территорий. С точки зрения геополитики Вернадский доказывал, что прошлое России — это не история государства или страны, а история континента Евразия, представляющего собой некий
Срединный материк как особый и неповторимый мир.

В 1927 году Вернадский по приглашению знаменитого историка-античника М.И. Ростовцева переезжает в США и становится научным сотрудником по русской истории в Йельском университете. Несмотря на то что Йель был недостижимой мечтой для многих ученых и преподавателей, новое место работы не удовлетворяло историка: его тяготила замкнутая среда американских профессоров, отсутствие интереса к русской истории и культуре у студентов, требование читать лекции на английском (по его собственному определению, «лающем языке»).

Вернадского примиряла с Америкой только дружба с будущим профессором Гарвардского университета, основателем русской исторической школы в США Михаилом Михайловичем Карповичем. С другой стороны, даже низшие должности в Йеле давали стабильный материальный достаток. Вернадские накопили на невиданную для Европы роскошь — автомобиль, который назвали «Каштанка». В марте 1933 года он становится гражданином США и получает паспорт на имя Джорджа Вернадского.

В преддверии Второй мировой войны в США резко возрос интерес к России и СССР, что способствовало взлету карьеры и известности ученого. В годы войны Вернадский консультирует американскую военную разведку, читает лекции военным специалистам. Историк активно поддерживает СССР в войне, считая, что нацистский режим принципиально хуже коммунистического. Подобные воззрения исходят из общих представлений евразийства: орду (партию большевиков) мы переживем, немцы (нацисты) нас точно уничтожат. Постепенно в представлениях американских интеллектуалов и политической элиты США создавался образ Вернадского как крупнейшего специалиста по истории России, глубокого аналитика по вопросам русской жизни и культуры. В 1946 году Вернадский становится профессором Йельского университета, почетным магистром гуманитарных наук.

В 1940–1950-х годах он параллельно с Йелем преподавал в Гарвардском, Колумбийском, Чикагском и Балтиморском университетах. В послевоенное время Вернадский активно участвовал в общественной и культурной жизни эмиграции: состоял членом Русской академической группы, входил в мемориальные комитеты по празднованию юбилеев
А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, 1100-летия государства Российского и т. д.

В 1956 году Вернадский со званием заслуженного профессора (эмеритуса) Йельского университета ушел в отставку. Спустя два года он стал почетным доктором Колумбийского университета, затем почетным редактором известного американского научного журнала Slavic Review, а в 1965 году был избран пожизненным почетным президентом Американской ассоциации содействия славянским исследованиям.

Еще в 1940-е годы Г. В. Вернадский вместе с близким другом М.М. Карповичем задумали написать для англоязычных читателей десятитомную «Историю России». Георгий Владимирович опубликовал свою часть — пять томов «Истории»: «Древняя Русь» (1943), «Киевская Русь» (1948), «Монголы и Русь» (1953), «Россия в средние века» (1958), «Московское царство» (1968). Можно с уверенностью утверждать, что англосаксонский мир знает историю нашего отечества именно по работам Джорджа Вернадского. Последним трудом ученого стали «Очерки по русской историографии» (1971–1975). На протяжении своей почти полувековой деятельности в США Вернадский написал более 160 научных работ и создал свою историческую школу. Среди его учеников были видные историки: А. Фергюсон,
Р. Фишер и др.

Последние годы самыми близкими ему людьми стали его соседи: историк из второй волны эмиграции Николай Иванович Ульянов с супругой (жили в том же доме на четвертом этаже) и профессор Йельского университета Сергей Германович Пушкарев с женой. К ним в гости регулярно приезжал из Гарварда М.М. Карпович. Хлебосольная дружная русская компания поражала американцев своим гостеприимством, радушием и открытостью.

Вернадский до конца жизни проявлял огромный интерес к событиям на Родине. Хотя в советской историографии регулярно публиковались отрицательные отзывы на его труды, они были известны специалистам. Вернадский вел обширную переписку с советскими учеными, доказывал им, что он русский, а не американский историк. До конца жизни он боролся против разделения единого русского народа на великоруссов и украинцев. Через Ю.Н. Рериха и П.Н. Савицкого Вернадский смог связаться с Львом Николаевичем Гумилевым, состоял с ним в переписке до своей смерти и оказал на него большое влияние.

Умер Вернадский 12 июня 1973 года и был похоронен на кладбище Бивердэйл Мемориал Парк в Нью-Хейвене.

Петр Базанов