От «неперспективного ученика» до звезды балета
Серж (Сергей Михайлович) Лифарь
(1905–1986)
(1905–1986)
У здания Гранд-опера в Париже
Серж Лифарь и Сергей Дягилев, сказавший о своем любимом танцоре: «Теперь мне тебя нечему учить, я у тебя должен учиться»
Серж Лифарь и Сергей Дягилев, сказавший о своем любимом танцоре: «Теперь мне тебя нечему учить, я у тебя должен учиться»
ВАЖНЫЕ СОБЫТИЯ
2 (15) апреля 1905 г. — родился в предместье Киева
1921–1922 гг. — обучался танцу у Б.Ф. Нижинской
Декабрь 1922 г. — эмигрировал во Францию
1923–1929 гг. — работал в труппе Русского балета Дягилева
1929–1945, 1947–1958 гг. — премьер, хореограф, руководитель Гранд-опера
1947 г. — основал Институт хореографии
1955 г. — получил награду «Золотая туфелька»
1959 г. — брак с графиней Лиллан Алефельд-Лаурвиг
1961 г. — посетил СССР
15 декабря 1986 г. — скончался в Лозанне (Швейцария), похоронен в пригороде Парижа на кладбище Сент-Жевьев-де-Буа
2 (15) апреля 1905 г. — родился в предместье Киева
1921–1922 гг. — обучался танцу у Б.Ф. Нижинской
Декабрь 1922 г. — эмигрировал во Францию
1923–1929 гг. — работал в труппе Русского балета Дягилева
1929–1945, 1947–1958 гг. — премьер, хореограф, руководитель Гранд-опера
1947 г. — основал Институт хореографии
1955 г. — получил награду «Золотая туфелька»
1959 г. — брак с графиней Лиллан Алефельд-Лаурвиг
1961 г. — посетил СССР
15 декабря 1986 г. — скончался в Лозанне (Швейцария), похоронен в пригороде Парижа на кладбище Сент-Жевьев-де-Буа
Серж Лифарь. 1930-е гг.
В XIX веке русский балет определяли французы. Хореографу Мариусу Петипа, поставившему на петербургской императорской сцене свыше 60 балетов, мы обязаны созданием свода правил балетного академизма и основ хореографического симфонизма.
В ХХ веке все изменилось с точностью до наоборот. «Русские сезоны» Сергея Дягилева потрясли парижскую публику, а Серж Лифарь, премьер дягилевской труппы, стал на четверть века законодателем французского балета.
Превратив балетную труппу Гранд-опера после ее долгого застоя в одну из лучших в Европе, Лифарь обогатил французский балет разнообразным репертуаром, в частности неоклассикой. Этот новый современный балетный стиль прижился во Франции, получив развитие на парижской сцене. Ярким его примером стал бессюжетный балет Лифаря «Сюита в белом» (1943), который в 2017 году был поставлен на сцене Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.
Одним из первых новаторских по тем временам спектаклей возрождающейся Гранд-опера стал балет «Икар», поставленный Лифарем в 1935 году на музыку Артюра Онеггера, в котором он станцевал заглавную партию.
Известный театральный критик Александр Плещеев так отзывался о Лифаре-исполнителе: «И вот взмах крыльев, и на сцену влетела невиданная чудо-птица… Птица — Лифарь. Это не танец, не пластика — это волшебство… “Икар” — это эпоха, это синтез всего его творчества, это как будто предельная черта».
Балетное наследие Лифаря огромно, он создал более 200 постановок, среди которых помимо уже упоминавшихся были «Вакх и Ариадна» (1931) на музыку Альбера Русселя, «На Днепре» (1932) — Сергея Прокофьева, «Александр Великий» (1937) и «Рыцарь и девушка» (1941) — Филиппа Гобера, «Миражи» (1947) — Анри Соге, «Федра» (1950) — Жоржа Орика…
За 26 лет руководства балетом Гранд-опера Лифарь воспитал 11 звезд мирового балета, среди которых — Лиссет Дарсонваль, Соланж Шварц, Иветт Шовире.
Маэстро обладал парадоксальным даром «слышать» танец и «видеть» музыку. Активно развивая традиции академического танца, Лифарь тщательно выписывал партии солистов, которые сопровождал кордебалет, напоминавший хор в античных трагедиях.
В ХХ веке все изменилось с точностью до наоборот. «Русские сезоны» Сергея Дягилева потрясли парижскую публику, а Серж Лифарь, премьер дягилевской труппы, стал на четверть века законодателем французского балета.
Превратив балетную труппу Гранд-опера после ее долгого застоя в одну из лучших в Европе, Лифарь обогатил французский балет разнообразным репертуаром, в частности неоклассикой. Этот новый современный балетный стиль прижился во Франции, получив развитие на парижской сцене. Ярким его примером стал бессюжетный балет Лифаря «Сюита в белом» (1943), который в 2017 году был поставлен на сцене Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.
Одним из первых новаторских по тем временам спектаклей возрождающейся Гранд-опера стал балет «Икар», поставленный Лифарем в 1935 году на музыку Артюра Онеггера, в котором он станцевал заглавную партию.
Известный театральный критик Александр Плещеев так отзывался о Лифаре-исполнителе: «И вот взмах крыльев, и на сцену влетела невиданная чудо-птица… Птица — Лифарь. Это не танец, не пластика — это волшебство… “Икар” — это эпоха, это синтез всего его творчества, это как будто предельная черта».
Балетное наследие Лифаря огромно, он создал более 200 постановок, среди которых помимо уже упоминавшихся были «Вакх и Ариадна» (1931) на музыку Альбера Русселя, «На Днепре» (1932) — Сергея Прокофьева, «Александр Великий» (1937) и «Рыцарь и девушка» (1941) — Филиппа Гобера, «Миражи» (1947) — Анри Соге, «Федра» (1950) — Жоржа Орика…
За 26 лет руководства балетом Гранд-опера Лифарь воспитал 11 звезд мирового балета, среди которых — Лиссет Дарсонваль, Соланж Шварц, Иветт Шовире.
Маэстро обладал парадоксальным даром «слышать» танец и «видеть» музыку. Активно развивая традиции академического танца, Лифарь тщательно выписывал партии солистов, которые сопровождал кордебалет, напоминавший хор в античных трагедиях.
«Я стал танцором, еще не умея танцевать, не зная техники, но я знал, что овладею ею и никакие препятствия не остановят меня на этой дороге».
С. Лифарь. Из книги М. Хусточки
«Поэт Движения Серж Лифарь» (2012 г.)
За возрождение французского балета Лифарь был удостоен высшей награды Франции — ордена Почетного легиона. Имел он и высшую балетную награду — «Золотую туфельку».
Всю жизнь Серж Лифарь был страстным библиофилом, коллекционером и пропагандистом русского балета. В 1947 году он основал в Париже при Гранд-опера Институт хореографии, с 1955 года вел курс истории и теории танца в Сорбонне.
Последним желанием Сержа Лифаря было увидеть букет белых лилий. Именно эти цветы он держал в руках всякий раз, когда исполнял одну из своих любимых партий — Альберта в балете Адана «Жизель». Даже в последние минуты жизни Лифарь хотел видеть то, что напоминало ему о сцене и танце.
Балетные спектакли живут недолго и только в памяти тех, кто их видел, а мифы и легенды живут вечно, напоминая о своих героях.
Всю жизнь Серж Лифарь был страстным библиофилом, коллекционером и пропагандистом русского балета. В 1947 году он основал в Париже при Гранд-опера Институт хореографии, с 1955 года вел курс истории и теории танца в Сорбонне.
Последним желанием Сержа Лифаря было увидеть букет белых лилий. Именно эти цветы он держал в руках всякий раз, когда исполнял одну из своих любимых партий — Альберта в балете Адана «Жизель». Даже в последние минуты жизни Лифарь хотел видеть то, что напоминало ему о сцене и танце.
Балетные спектакли живут недолго и только в памяти тех, кто их видел, а мифы и легенды живут вечно, напоминая о своих героях.
Гимназист Сергей Лифарь. 1910-е гг.
Лифарь Сергей Михайлович родился 2 (15) апреля 1905 года в предместье Киева в семье чиновника Департамента водного и лесного хозяйства Михаила Яковлевича Лифаря и его жены Софьи Васильевны, имевших казацкие корни. В метрической книге села Пирогова сохранились записи о его рождении 20 марта (по старому стилю) и крещении 10 апреля 1905 года. Правда, на надгробном памятнике в Париже увековечена другая дата рождения — 1904 год. Таких нестыковок в биографии Сержа Лифаря — великое множество.
Беззаботное детство закончилось для Сережи в 1911 году, когда семья переехала в Киев. Шести лет он был отдан в школу, а через два года надел форму 8-й Киевской мужской гимназии. Сергей мечтал стать пианистом, поэтому параллельно занимался на фортепианном отделении Киевской консерватории, но из-за поврежденной руки этой мечте не дано было осуществиться.
Однажды Лифарь узнал, что в городской «Школе движений» будущих артистов обучают танцам под те же пьесы Шопена, которые ему приходилось играть в консерваторском классе. Любопытство привело его в студию Брониславы Нижинской, сестры знаменитого танцовщика Вацлава Нижинского. «Там я почувствовал, что балет — это мое призвание», — вспоминал Серж Лифарь.
Беззаботное детство закончилось для Сережи в 1911 году, когда семья переехала в Киев. Шести лет он был отдан в школу, а через два года надел форму 8-й Киевской мужской гимназии. Сергей мечтал стать пианистом, поэтому параллельно занимался на фортепианном отделении Киевской консерватории, но из-за поврежденной руки этой мечте не дано было осуществиться.
Однажды Лифарь узнал, что в городской «Школе движений» будущих артистов обучают танцам под те же пьесы Шопена, которые ему приходилось играть в консерваторском классе. Любопытство привело его в студию Брониславы Нижинской, сестры знаменитого танцовщика Вацлава Нижинского. «Там я почувствовал, что балет — это мое призвание», — вспоминал Серж Лифарь.
Нижинская не верила в успех великовозрастного по балетным меркам ученика (начал учиться танцевать в 16 лет!), но фанатичная влюбленность в балет и упорные самостоятельные экзерсисы дали обнадеживающие результаты.
Чудом попав в число пяти затребованных Дягилевым воспитанников Нижинской (сама она уже покинула Россию), Лифарь в конце 1922 года отправился в Париж — без виз и денег. В поезде, идущем в Варшаву, он пять часов мерз на площадке последнего вагона. В начале января 1923 года Сергей Лифарь появился в Париже для участия в «Русских сезонах». Ему было 18 лет.
После просмотра юных киевлян Дягилев устроил Брониславе жуткий разнос за плохую подготовку ребят. Он готов был всех отправить назад, за исключением разве что «маленького жалкого воробушка» Лифаря. «Прыжки моих товарищей были более спортивными, чем танцевальными. Когда подошла моя очередь, я продемонстрировал их с большей легкостью, потому что лицо Дягилева просветлело и в глазах появились огоньки. Он на секунду задумался: “Пошли, — сказал он свите. — Пусть остаются все, я верю в этого мальчика. Он будет танцором”». В то памятное мгновение исчез Сергей Лифарь и появился Серж Лифарь.
Как многие представители поколения, на отрочество которых пришелся Октябрьский переворот, Лифарь испытал уже многое: голод, разруху, гибель родных. То, что он очутился в сытом, благополучном Париже, самому Лифарю казалось невероятным.
Чудом попав в число пяти затребованных Дягилевым воспитанников Нижинской (сама она уже покинула Россию), Лифарь в конце 1922 года отправился в Париж — без виз и денег. В поезде, идущем в Варшаву, он пять часов мерз на площадке последнего вагона. В начале января 1923 года Сергей Лифарь появился в Париже для участия в «Русских сезонах». Ему было 18 лет.
После просмотра юных киевлян Дягилев устроил Брониславе жуткий разнос за плохую подготовку ребят. Он готов был всех отправить назад, за исключением разве что «маленького жалкого воробушка» Лифаря. «Прыжки моих товарищей были более спортивными, чем танцевальными. Когда подошла моя очередь, я продемонстрировал их с большей легкостью, потому что лицо Дягилева просветлело и в глазах появились огоньки. Он на секунду задумался: “Пошли, — сказал он свите. — Пусть остаются все, я верю в этого мальчика. Он будет танцором”». В то памятное мгновение исчез Сергей Лифарь и появился Серж Лифарь.
Как многие представители поколения, на отрочество которых пришелся Октябрьский переворот, Лифарь испытал уже многое: голод, разруху, гибель родных. То, что он очутился в сытом, благополучном Париже, самому Лифарю казалось невероятным.
Серж Лифарь, И.Ф. Стравинский и С.П. Дягилев на отдыхе. 1920-е гг.
«Я хочу создать из вас мирового танцора, второго Нижинского», — заявил Сергей Павлович Дягилев и отправил Лифаря для совершенствования техники классического танца в Италию к самому Энрико Чекетти (1850–1928), у которого учились Анна Павлова, Вацлав и Бронислава Нижинские, Тамара Карсавина, Матильда Кшесинская… Там Лифарь усиленно тренировался, а также читал художественную литературу, книги по искусству, специально подобранные для него Дягилевым.
Второго Нижинского из Лифаря, конечно, не получилось, но во многом он преуспел: менее чем за два года из артиста кордебалета стал премьером Русского балета. И очередным фаворитом Дягилева.
Лифарь был первым исполнителем главных партий в балетах Джорджа Баланчина «Аполлон Мусагет» и «Блудный сын»; Леонида Мясина «Стальной скок». И последним из фаворитов Дягилева, о котором мэтр сказал: «Лифарь ждет собственного подходящего часа, чтобы стать новой легендой, самой прекрасной из легенд балета». Двадцатый и последний парижский сезон Русского балета Дягилева (май — июнь 1929) прошел, как обычно, с успехом. Лифарь выступил в качестве хореографа нового балета Стравинского «Байка про Лису, Петуха, Кота и Барана», а также танцевал в «Блудном сыне» на музыку Сергея Прокофьева.
Второго Нижинского из Лифаря, конечно, не получилось, но во многом он преуспел: менее чем за два года из артиста кордебалета стал премьером Русского балета. И очередным фаворитом Дягилева.
Лифарь был первым исполнителем главных партий в балетах Джорджа Баланчина «Аполлон Мусагет» и «Блудный сын»; Леонида Мясина «Стальной скок». И последним из фаворитов Дягилева, о котором мэтр сказал: «Лифарь ждет собственного подходящего часа, чтобы стать новой легендой, самой прекрасной из легенд балета». Двадцатый и последний парижский сезон Русского балета Дягилева (май — июнь 1929) прошел, как обычно, с успехом. Лифарь выступил в качестве хореографа нового балета Стравинского «Байка про Лису, Петуха, Кота и Барана», а также танцевал в «Блудном сыне» на музыку Сергея Прокофьева.
«Он был первым танцовщиком двадцатого века, все остальные придерживались эстетики девятнадцатого. Меня ослепляла его красота, дивные мускулы и такой размах, порыв танца. <…> Позже в разных странах я видел некоторые балеты, которые ставил Лифарь. <…> В его же пластике были важны детали внутри пластического текста, благородная манера, акценты, движения музыки, на которые откликается тело».
А.Н. Бенуа. Из книги В. Алешина «Серж Лифарь (1905–1986)»
«Теперь мне тебя нечему учить, я у тебя должен учиться», — сказал Дягилев Лифарю, и рядом с Сергеем Павловичем появился новый фаворит — юный композитор Игорь Маркевич.
В отличие от убегавших, покидавших и забывавших о Дягилеве «друзей» и фаворитов, Серж Лифарь был предан ему безгранично и навсегда. Когда в августе 1929 года Сергей Павлович совершенно занемог, именно Серж Лифарь хлопотал у кровати больного.
После кончины Дягилева благодаря стараниям Лифаря на его могиле на кладбище острова Сан-Микеле был установлен памятник. Тогда же «под непосредственным, живым и сильным впечатлением, зная, как исчезает память о великих людях», Лифарь начал сочинять с шокирующей откровенностью книгу воспоминаний о своем покровителе и друге, не забывая при этом поведать много хорошего и о себе.
В отличие от убегавших, покидавших и забывавших о Дягилеве «друзей» и фаворитов, Серж Лифарь был предан ему безгранично и навсегда. Когда в августе 1929 года Сергей Павлович совершенно занемог, именно Серж Лифарь хлопотал у кровати больного.
После кончины Дягилева благодаря стараниям Лифаря на его могиле на кладбище острова Сан-Микеле был установлен памятник. Тогда же «под непосредственным, живым и сильным впечатлением, зная, как исчезает память о великих людях», Лифарь начал сочинять с шокирующей откровенностью книгу воспоминаний о своем покровителе и друге, не забывая при этом поведать много хорошего и о себе.
С окончанием эпохи Дягилева и развалом его антрепризы 24-летний премьер Серж Лифарь не остался без работы. Анна Павлова предложила ему стать ее партнером, а директор Гранд-опера Жак Руше пригласил поставить балет «Творение Прометея» и заодно станцевать в нем в паре с Сюзанной Лорчия. Лифарь принял второе предложение. Балет имел такой успех, что Жак Руше предложил Лифарю стать балетмейстером и премьером Гранд-опера.
В 1939 году, несмотря на начало войны, Лифарь остался в Париже, где продолжал работать в театре. Во время оккупации он создал такие балеты, как «Ромео и Джульетта» и «Сюита в белом», писал статьи для газеты «Парижский вестник».
За деятельность Лифаря при немцах (ездил в Берлин по специальному приглашению Геббельса обсуждать вопросы организации зрелищ в новой Европе и пр.) французское движение Сопротивления обвинило его в коллаборационизме и приговорило к смертной казни.
Сам Лифарь писал в мемуарах о том периоде так: «Моя общественная деятельность главным образом была направлена к спасению от разгрома немцами, временными оккупантами Франции, Парижской оперы — французского национального достояния, музея и библиотеки шведского магната Rolf de Mare, Русской консерватории им. Рахманинова, балетных школ, и, наконец, моей личной библиотеки и коллекции».
В этой истории не все осталось ясным для потомков. Проверить содержание бесед Лифаря с немецкими бонзами невозможно. Неоспоримым остается только то, что во время войны на немецкие деньги Лифарь содержал театр, труппу и ставил балеты, разумеется, не имевшие никакого отношения к идеологии фашизма.
После окончания войны Национальный французский комитет по вопросам «чистки» снял с Лифаря обвинение, и балетмейстер смог вернуться в Париж. С 1947 года он вновь работал в Гранд-опера, ставил балеты и писал книги о себе и Дягилеве.
В 1939 году, несмотря на начало войны, Лифарь остался в Париже, где продолжал работать в театре. Во время оккупации он создал такие балеты, как «Ромео и Джульетта» и «Сюита в белом», писал статьи для газеты «Парижский вестник».
За деятельность Лифаря при немцах (ездил в Берлин по специальному приглашению Геббельса обсуждать вопросы организации зрелищ в новой Европе и пр.) французское движение Сопротивления обвинило его в коллаборационизме и приговорило к смертной казни.
Сам Лифарь писал в мемуарах о том периоде так: «Моя общественная деятельность главным образом была направлена к спасению от разгрома немцами, временными оккупантами Франции, Парижской оперы — французского национального достояния, музея и библиотеки шведского магната Rolf de Mare, Русской консерватории им. Рахманинова, балетных школ, и, наконец, моей личной библиотеки и коллекции».
В этой истории не все осталось ясным для потомков. Проверить содержание бесед Лифаря с немецкими бонзами невозможно. Неоспоримым остается только то, что во время войны на немецкие деньги Лифарь содержал театр, труппу и ставил балеты, разумеется, не имевшие никакого отношения к идеологии фашизма.
После окончания войны Национальный французский комитет по вопросам «чистки» снял с Лифаря обвинение, и балетмейстер смог вернуться в Париж. С 1947 года он вновь работал в Гранд-опера, ставил балеты и писал книги о себе и Дягилеве.
«Я всегда воспринимала Сережу как ребенка, потерявшего свою родину. Наверное, потому, что Серж отчаянно пытался стать полезным своей стране. Он хотел вернуть России сокровища ее культуры«.
Л. Алефельд. Из книги С. Божко «Возвращение» (2007 г.)
Кроме балета серьезным увлечением Лифаря было коллекционирование, которое он перенял от Дягилева, завещавшего ему свою коллекцию: раритетные книги XVI–XVIII веков, ценные автографы, картины выдающихся русских художников, уникальные материалы о балете, пушкиниана, в которую входили 10 писем поэта Наталье Гончаровой…
Кстати, за разрешение поставить хотя бы один из своих балетов на сцене Московского или Киевского театров Лифарь готов был передать России ту часть своей коллекции, которая связана с именем Пушкина и с антрепризой Дягилева «Русский балет». Руководившие в ту пору культурой «большевики» с негодованием отвергли столь «странное», по их мнению, предложение.
Кстати, за разрешение поставить хотя бы один из своих балетов на сцене Московского или Киевского театров Лифарь готов был передать России ту часть своей коллекции, которая связана с именем Пушкина и с антрепризой Дягилева «Русский балет». Руководившие в ту пору культурой «большевики» с негодованием отвергли столь «странное», по их мнению, предложение.
В 1958 году Лифаря вынудили уйти из Гранд-опера по причине «необходимости обновления репертуара». «Конец его случился внезапно, — вспоминала педагог Нина Тихонова. — Вчерашнего кумира, воскресившего славу французского балета, творца хореографических спектаклей, многие из которых останутся в истории, автора двух десятков книг о балете, человека, для которого в Сорбонне была создана кафедра и благодаря которой университет принял балет в свое лоно, иностранного члена Французской академии, — забыли буквально сразу».
Не привыкший сидеть без дела Лифарь взялся за карандаш и кисть. Он рисовал и раньше на программках, афишах, записках — карандашом, гримом, помадой. Организованные в 1972–1975 годах выставки картин и рисунков Лифаря в Каннах, Париже, Монте-Карло, Венеции имели успех. Хотя сам Лифарь достаточно сдержанно относился к своему живописному творчеству.
Вторую половину своей жизни Серж Лифарь проживал в Швейцарии. В Париж выбирался только по делу. С возглавившим балет Гранд-опера в 1983 году соотечественником Рудольфом Нуреевым его отношения, несмотря на некоторую схожесть судеб, не сложились. Причем настолько, что, обсуждая с адвокатом место своего будущего захоронения, Рудольф поставил условие: его участок должен быть как можно дальше от могилы Сержа Лифаря. Нуреев не считал Лифаря выдающимся хореографом и в его балетах никогда не танцевал. Помнил он и злосчастное интервью собрата по искусству, данное в 1963 году одному из парижских журналов, в котором Лифарь негативно отозвался о нем, его «прыжке к свободе» и о его творчестве, называя «мальчишкой, взбунтовавшимся против дисциплины, необходимой во всяком виде искусства».
Несколько раз Серж Лифарь посещал СССР. Во время одной из таких поездок он смог побывать в родном ему Киеве.
Не привыкший сидеть без дела Лифарь взялся за карандаш и кисть. Он рисовал и раньше на программках, афишах, записках — карандашом, гримом, помадой. Организованные в 1972–1975 годах выставки картин и рисунков Лифаря в Каннах, Париже, Монте-Карло, Венеции имели успех. Хотя сам Лифарь достаточно сдержанно относился к своему живописному творчеству.
Вторую половину своей жизни Серж Лифарь проживал в Швейцарии. В Париж выбирался только по делу. С возглавившим балет Гранд-опера в 1983 году соотечественником Рудольфом Нуреевым его отношения, несмотря на некоторую схожесть судеб, не сложились. Причем настолько, что, обсуждая с адвокатом место своего будущего захоронения, Рудольф поставил условие: его участок должен быть как можно дальше от могилы Сержа Лифаря. Нуреев не считал Лифаря выдающимся хореографом и в его балетах никогда не танцевал. Помнил он и злосчастное интервью собрата по искусству, данное в 1963 году одному из парижских журналов, в котором Лифарь негативно отозвался о нем, его «прыжке к свободе» и о его творчестве, называя «мальчишкой, взбунтовавшимся против дисциплины, необходимой во всяком виде искусства».
Несколько раз Серж Лифарь посещал СССР. Во время одной из таких поездок он смог побывать в родном ему Киеве.
Серж Лифарь с супругой Лиллан Алефельд-Лаурвиг. 1958 г.
Все эти годы рядом с Лифарем находилась его верная подруга графиня Лиллан Алефельд. «Она была богатой дамой и стала доброй феей для Лифаря, — утверждал кинорежиссер Доминик Делуш, снявший фильм «Серж Лифарь Мусагет». — Их союз нельзя назвать полноценным браком, это, скорее, был дружественный союз. Серж обожал Лиллан за красоту, молодость. Она стала для него путеводной звездой в творчестве. Лиллан можно сравнить с Надеждой фон Мекк, музой композитора Петра Чайковского. Это были высокие отношения, которые возможны, наверное, только в мире искусства».
Лиллан помогала Лифарю в ведении финансовых дел, в продаже на аукционах его многочисленных коллекций, а также в организации культурных проектов и издании книг.
Умер Сергей Лифарь 15 декабря 1986 года в Лозанне (Швейцария), а похоронен в пригороде Парижа на кладбище Сент-Жевьев-де-Буа. На надгробии скромная надпись: Serge Lifar de Kiev
1904–1986
Сергей Лифарь
Лиллан помогала Лифарю в ведении финансовых дел, в продаже на аукционах его многочисленных коллекций, а также в организации культурных проектов и издании книг.
Умер Сергей Лифарь 15 декабря 1986 года в Лозанне (Швейцария), а похоронен в пригороде Парижа на кладбище Сент-Жевьев-де-Буа. На надгробии скромная надпись: Serge Lifar de Kiev
1904–1986
Сергей Лифарь
Валерий Модестов
Лозанна — жемчужина Швейцарии
В этой прекрасной стране и завершил свой жизненный путь великий танцор Серж Лифарь