Был ли он потомком основателя русского театра Федора Волкова? Родился ли он в Москве? Служил ли его отец управляющим знаменитого стекольного производства в Гусь-Хрустальном? А может быть, это все легенды о родословной Александра Александровича Волкова?

Доподлинно известно немногое. Учился в Московском коммерческом училище. Здесь встретился и подружился со сверстником, сыгравшим немалую, а, возможно, определяющую роль в его судьбе. Неразлучных друзей так и называли: Люся и Яша. В по-московски радушной, хлебосольной семье Яши Протазанова Люсю Волкова любили, и он чувствовал себя там как дома. Был он веселый, живой, неутомимый выдумщик, отлично пел, танцевал, усердно и с жадностью учился музыке, вокалу, всерьез занимался живописью. Подтверждение этому бронзовая медаль Парижской выставки 1900 года за портрет императрицы Александры Федоровны.

В 1904 году Волков пришел в московское отделение фирмы «Пате», где служил электриком, механиком, титровальщиком, агентом по рекламе. Начавшаяся русско-японская война разлучила его с полюбившимся делом. По возвращении с фронта он стал сотрудником фирмы Пауля Тимана, куда его порекомендовал уже трудившийся там Протазанов. Он же помог Волкову сменить писание конторских бумаг на подготовку сценариев и, зная как никто артистическую натуру друга, снял в небольших ролях в шести фильмах.

Волкова трудно было не заметить, статного, красивого, элегантного, обаятельного. Первая крупная роль, сделавшая его сразу знаменитым, — поэт-революционер, персонаж романа А.А. Вербицкой «Ключи счастья», которым тогда зачитывалась вся Россия. После не только В.Р. Гардин и Я.А. Протазанов, постановщики этого боевика, охотно снимали Волкова в ролях людей богемы, аристократов, интеллигентов, — но и мастер репертуара Ч.Г. Сабинский и поклонник кино модерна А.Н. Уральский. Волков всегда на экране органичен, привлекателен, выразителен. Нравится зрителю, даже такому взыскательному, как М. Горький, писавший жене: «Мне нравится Волков». Но тому рамки актерства были тесны, и в 1913 году началась карьера Волкова-режиссера.

Дебют — экранизация стихотворения поэта-символиста Николая Минского «Сны мимолетные», сны беззаботные снятся лишь раз». Затем последовали фильмы по Лермонтову, Пушкину, популярной современной беллетристике. Волкова отличают энергичность, работоспособность, тщательная подготовка постановки, жесткий контроль съемок по всем статьям (от актерской работы до установки декораций и света).

Первая мировая война еще раз оторвала Волкова от кинематографа: он призван как артиллерийский офицер на фронт. В Восточной Пруссии тяжело ранен и контужен. Демобилизованный, он год не мог ни ставить, ни сниматься. Зато его возвращение в кино было блестящим: в фильме «Портрет Дориана Грея», поставленном самим В.Э. Мейерхольдом, он играл рядом с ним, и, кроме того, Волкову был поручен монтаж. Как жаль, что фильм не сохранился!

Волков вернулся к режиссуре в полюбившемся ему жанре кинодрамы — психологической, салонной, мистической. Он становится одним из ведущих ее мастеров, но не первым, а после своего друга и, можно смело сказать, учителя — Протазанова. Вслед за ним в 1916 году Волков приходит к И.Н. Ермольеву. Здесь состоялась еще одна судьбоносная встреча — с Иваном Мозжухиным, который станет сердцем лучших фильмов Волкова, снятых уже в эмиграции.

Усилиями тройственного союза — Протазанова (режиссер), Волкова (сценарист) и Мозжухина (исполнитель главной роли) — уже после Февральской революции был создан один из шедевров русского кино Серебряного века — «Отец Сергий», экранизация богоборческой повести Льва Толстого. Так триумфально завершился отечественный период творчества актера, режиссера, сценариста, признанного мастера кино Александра Волкова.

В 1919 году Волков недвусмысленно заявил свою позицию в отношении Октябрьского переворота, большевиков, их режима в агитационной драме «Жизнь — Родине, честь — никому», снятой по заказу Комитета скорой помощи Добровольческой армии. Это был билет на выезд из Советской России. Зимой 1920 года Волков в числе других ведущих мастеров фирмы Ермольева, конечно, вместе с Протазановым, покинул Россию по маршруту Ялта — Константинополь — Марсель.

20 марта Волков ступил на землю Франции, и начался второй и, пожалуй, главный период его кинематографической карьеры. Наконец судьба разорвала многолетний союз, содружество-соперничество с Протазановым, в 1923 году вернувшимся в СССР. После этого Волков вышел на позицию первого, лучшего режиссера русского зарубежья, где действительно среди десятка режиссеров-соотечественников ему не было равных.

Центром лучших фильмов Волкова, снятых во Франции, позднее в Германии, неизменно становился Иван Мозжухин, магнетическая сила таланта и личности которого были столь велики, что в пору говорить о решающем воздействии его на режиссуру, на всю постановку в целом. Первый такой опыт — фильм по пьесе Дюма-отца «Кин, или Гений и беспутство», где главная роль точно списана с личности Мозжухина, а судьба центрального персонажа воспринимается как предсказание судьбы самого актера. Режиссер отлично справился с нелегкой задачей так показать на экране игру Кина на сцене (а это значительная часть действия), чтобы фильм не превратился в спектакль.

Следующий мозжухинский фильм Волкова — «Проходящие тени». Это мелодрама, не лишенная комических красок и трагедийных ноток — история несчастной любви, преображающей душу женщины. Испытанный многими фильмами (в их числе «Отец Сергий») дуэт И.И. Мозжухина и Н.А. Лисенко покорил французского зрителя, как раньше покорял русского.

Испытав горечь утраченных надежд и разочарование в «великом таланте» — режиссере Гансе, Волков вернулся к самостоятельной режиссерской работе. Снятые один за другим фильмы «Казанова» и «Шехерезада» подтвердили, что из этой драматичной истории Волков вышел обогащенным новым опытом постановки костюмных исторических фильмов, масштабных, крупнобюджетных, по всем статьям европейских. Да, сильной стороной его дарования было желание и умение учиться у других талантов. Зрелищность, многофигурность, эпика массовых сцен — вот что завоевало успех этим двум фильмам.

История блестящего любовника, таинственного авантюриста, вечного изгнанника Казановы — новая победа Мозжухина и Волкова, таланта и мастерства. Расставание со своим главным актером режиссер переживал болезненно, тем более что был уверен — Америка «перекроит и подстрижет» его уникальную европейскую исполнительскую индивидуальность. Он оказался прав, к сожалению.

Пришлось сменить успешную модель фильма «на Мозжухина». Волков выбрал основной тип фильма — осовремененная восточная киносказка, помогающая «эмигрировать» из реальной действительности конца 1920-х годов. Вот почему не один Волков отдал дань этому типу фильма, прижившемуся в кино русского зарубежья.

Ненадолго Волков покинул Париж и работал в Берлине. Там он стал главным режиссером международной студии «Сине-Альянс-Фильм» (Ciné-Alliance), поставил и «Шехерезаду», и «Белого дьявола». Десять лет назад в России ему как автору сценария и ассистенту Протазанова обращение к повести Толстого «Отец Сергий» принесло настоящий успех. Волков решил его повторить, и в 1929 году снял фильм по мотивам «Хаджи-Мурата».

Вернувшийся из Голливуда Мозжухин снова стал сердцем фильма. Созданный им романтизированный образ горца, дьявольски храброго, воинственного, дерзкого — последняя из выдающихся его ролей. Волков щедро насытил изобразительную и звуковую ткань фильма реалиями русской жизни. Русские — оператор Николай Топорков и художник Александр Лошаков — его постоянные сотрудники. Кстати, оба из той команды, что работала над «Отцом Сергием». Они привнесли в фильм зрелую пластическую и материальную культуру. Колокольные перезвоны, хор донских казаков особенно впечатляли в эпизоде пасхального богослужения. Участники масштабных массовых сцен были из русских эмигрантов, наводнивших берлинские киностудии. И при всем этом к нравственно-философским высотам прозы Толстого режиссер фильма подняться не смог. Неслучайно русская эмиграция отрицательно оценила «Белого дьявола». И если Волков мысленно вступил в соревнование в Протазановым, то — проиграл его. Зато немецкая и французская пресса была в восторге. И это был последний всплеск славы, пришедшийся на долю режиссера.

В середине 1930-х годов Волков снова и снова безуспешно пытался продолжить русскую тему: «Александр I» (по мотивам «Войны и мира»), «Степан Разин», «Иван Грозный»… Все осталось в проектах, сценарных разработках. Еще одна киносказка — «Тысяча вторая ночь» — из неудачных и неуспешных его фильмов.

Post scriptum (от автора). Судьба неожиданно свела меня с его семьей. Училась в школе с дочерью его сестры Ниной. Знала, что ее дядя — знаменитый вахтанговец Иосиф Толчанов, другой — известный кинооператор Яков Толчан. Отец Нины — Илья Толчан — тоже кинооператор. О родных ее матери-художницы, поражавшей наше детское воображение какой-то нездешностью манер, костюмов, мы никогда ничего не слышали. По окончании школы Нина мечтала связать жизнь с театром, заниматься режиссурой. Были отдельные постановки, пробы. Потом она уехала во Францию за своим творческим счастьем. Сотрудничала с Парижской синематекой, где в архиве студии «Альбатрос» хранится фонд документов жизни и творчества Волкова. Иногда приезжала в Россию. Тогда я и узнала, что герой моей книги «Кино Серебряного века» — ее родной дядя. Несколько лет назад Нина умерла, в одиночестве, так и не преуспев в режиссерской карьере. По-разному сложилась творческая судьба во Франции этих Волковых, может быть, действительно потомков основателя русского драматического театра.

Ирина Гращенкова