Самородком называют человека, чье природное дарование расцветает даже без специального образования. Таким самородком несомненно был Владислав Старевич, обладавший от природы многими талантами: художника, фотографа, оператора, аниматора, конструктора, модельера.

Родился он в Москве в 1882 году в семье обедневших польских дворян. Его отец участвовал в Польском восстании за независимость 1863 года и был политическим беженцем. Мальчик рано потерял мать и воспитывался в семье ее родных в Ковно. Здесь он вырос и начал свою трудовую жизнь мелким чиновником казначейства. При этом он был городской знаменитостью как фотограф-любитель, карикатурист, художник, делающий яркие киноафиши и диковинные карнавальные костюмы для ежегодных балов.

Существует несколько версий того, как и в каком году Старевич пришел в кинематограф и начал сотрудничать с ведущим киномагнатом и предпринимателем Александром Ханжонковым, предоставившим ему квартиру при кинофабрике в Москве на Житной улице и соорудившим мастерскую для его строго засекреченных экспериментов. Вскоре Старевич завоевал положение незаменимого специалиста комбинированных и трюковых съемок, кинооператора, не знающего предела техническому мастерству, и еще декоратора, актера и режиссера. Человек с лицом сатира, высоколобый, с очень умными и недобрыми глазами, он держался особняком, был подчеркнуто по-польски вежливым, закрытым. Попасть на его острый карандаш автора шаржей было совсем не безопасно.

Этот, как его называли на кинофабрике, «алхимик», постоянно был занят: снимал, что-то изобретал, шил костюмы, рисовал декорации. Среди шести десятков поставленных им в России игровых фильмов есть экранизации, комедии, мелодрамы, фарсы, как у всех. Его авторским фильмами были сказки и фантасмагории, которые он снимал как оператор, художник, режиссер по произведениям Пушкина, Островского и более всего Гоголя. Целая экранная гоголиада из шести фильмов, начатая «Страшной местью», удостоенной Золотой медали Всемирной выставки в Милане! Актеры, пораженные его фантазией и мастерством, не раз встречали Старевича на съемочной площадке аплодисментами. Он же, скорее всего, не слишком любил игровое кино, но при этом многое в него привнес: съемки с движения, съемки на черном бархате, с помощью стеклянного шара; многократное (до тридцатидвухкратного) экспонирование.

По приезде во Францию Старевич сменил имя, по-польски стал зваться Ладиславом и остался гражданином с польским паспортом навсегда. Вместе с семьей он поселился в скромном домике в предместье Парижа Фонтане-су-Буа, который стал его киностудией. Жена и две дочери — вся его фирма и съемочная группа. Старшая дочь Ирина помогала как сценаристка и ассистент. Младшая Янина заменила выросшую сестру как единственная актриса, допущенная в волшебный мир кукольных фильмов отца. Жена Анна шила костюмы. И Старевич, гений-одиночка, наконец был свободен от каких бы то ни было корпоративных отношений — деловых, творческих.

Любовью, взаимопониманием, духовной близостью, трудом-творчеством этого уникального семейного клана было создано около тридцати мультипликационных фильмов и еще два добрых десятка рекламных сюжетов. Сперва немые и черно-белые, затем звуковые и цветные, наконец один из первых в мире полнометражных мультипликационных фильмов и неизменно все — рукотворные. Неудивительно, что Старевич отказался переехать в Америку и стать «вторым Диснеем», понимая, что там его творчество превратится в конвейерное производство, пусть и по самым высоким стандартам. Он ведь был европеец по крови, духу, поляк, вскормленный русской культурой, талант которого по-новому расцвел во Франции.

Здесь он наконец смог сосредоточиться на самом любимом и самом главном —мультипликации. Он был свободен в выборе жанра, темы, зрительской аудитории, для которой снимал. Первый фильм, сделанный во Франции, «В лапах паука» — образец пародийного кино, где сюжет и стиль отсылают к французской классической мелодраме, к «Даме с камелиями» и еще к невероятно популярному тогда «Фантомасу». Это для взрослого зрителя. Но его любимый адресат — дети, для которых он сочинял на экране одну сказку за другой: по Перро, Андерсену, историям собственного сочинения. «Глаза дракона» и «Волшебные часы», «Маленький парад» и «Песнь соловья» (Золотая медаль Гуго Розенфельда, США). В фантастическое пространство этих фильмов Старевич допускал только одно живое существо — ребенка, младшую дочь Нину Стар, действительно свою звезду. Вместе с ней он устраивал показы в русском детском клубе «Золушка», благотворительные сеансы в поддержку русского молодежного движения, выставки кукол.

Более десяти лет (1929–1939) рождался первый полнометражный фильм Старевича «Рейнеке-лис». Это был поистине полинациональный европейский проект: литературная основа —французский средневековый эпос и сатирическая поэма Гете «Рейнеке-лис». По мере поступления средств Старевич превратил немой вариант фильма в звуковой, сделал немецкую, затем французскую версии. При этом постоянно совершенствовал мимику и пластику своих персонажей, изобразительное решение, оптические трюки.

Собрание гравюр Гранвиля «Сцены частной и общественной жизни животных» было настольной книгой режиссера во время работы. Лис и Львица, Лев и Пес, Кот и Ворон были представлены куклами разных размеров, некоторые в рост человека. А куклы-люди рядом, не более десяти сантиметров, были маленькими, невыразительными, где-то на общих планах. Крупных планов удостоились животные, живые, подвижные, в роскошных средневековых костюмах, «играющие» чуть-чуть стилизованно, под русскую психологическую драму.

Скончался Владислав Александрович в 1965 году на 83-м году жизни. В настоящее время большую работу по сохранению наследия режиссера, начатую его дочерями, продолжает вести его внучка Леона Беатрис Мартин-Старевич.

В Советской России из всей коллекции мультипликационных фильмов, снятых до эмиграции, идеологический контроль прошел один детский — «Сон куклы» (1912): «Фильм представляет большой интерес как с точки зрения фильмоведения, так и проката. Мешает присутствие непременных атрибутов “святочной обрядности” (елка). Но все же при некоторой переработке фильм имеет смысл выпустить в прокат». Из фильмов эмигрантского периода в 1920-е годы на советских экранах шли: «В лапах паука», «Пугало» и с особым успехом «Черно-белая любовь» — пародия на любимцев советского зрителя Чаплина, Пикфорд, Фэрбенкса. Да еще двадцать лет спустя, в 1943 году, в оккупированном русском старинном городе Гдов на экран проскочили «Мышь полевая и мышь городская», на сеанс, организованный для детей немецкими властями. Между прочим, фильм 1925 года.

Это все подтверждение тому, что для искусства Владислава Старевича не существует временных границ, также как — географических, социальных, идеологических. Одно слово — киноклассика, вечная, планетарная, общечеловеческая.