Будущий летчик и авиаконструктор Иван Акерман, собиравшийся летом 1916 года поступать в Императорское московское техническое училище (ныне МГТУ им. Н.Э. Баумана), увидел на его дверях объявление: «Набираются охотники на теоретические курсы авиации профессора Н.Е.Жуковского. Курсы четырехмесячные. Образование не ниже среднего. Возраст — от 18 до 28 лет». Юноша не сомневаясь подал прошение и после прохождения медицинской комиссии стал слушателем курсов. Этот выбор предопределил всю его дальнейшую жизнь.

А началось его увлечение авиацией в Курляндии (так называлась Западная часть Латвии), где в деревне Руендальской он — Янис Давович Акерман — появился на свет 12 (24) апреля 1897 года. Отец его был лютеранского вероисповедания, родом из Грузии, а мать происходила из Белоруссии. Иван-Янис родными языками считал русский и латышский.

Увидев однажды в Риге полет аэро плана, юноша стал собирать всю доступную литературу о первых летчиках, аэропланах и авиаконструкторах. В свободное время мастерил летающие модели и даже начал строить балансирный планер.

Первая мировой война разрушила все планы: Акерманы из Прибалтики эвакуировались вглубь России. Завершать образование решено было в Московском Императорском техническом училище, где Иван и наткнулся на объявление о приеме на курсы авиации.

Преподавателями в училище были известные ученые и инженеры М.Ф. Адамчик, Б.М. Бубекин, В.П. Ветчинкин, Г.И. Лукьянов, А.А. Микулин, Г.М. Мусинянц, Д.П. Рябушинский, Б.С. Стечкин, К.А. Ушаков и другие. Но своим главным учителем Акерман всю жизнь считал великого ученого, основоположника современной аэродинамики Николая Егоровича Жуковского.

Практический опыт, полученный в прекрасно оснащенных лабораториях училища, впоследствии пригодился Акерману при проектировании экспериментальных баз американских университетов.

Иван Акерман оказался способным курсантом и быстро освоил пилотаж на боевых истребителях «Моран» и «Ньюпор». В результате его произвели из рядовых в младшие унтер-офицеры, и он уже готовился стать инструктором, однако его судьба сделала очередной поворот: он оказался во Франции.

В Европе полыхала Великая война, войска союзников усиленно готовились к летней кампании 1917 года. Авиации в этих боях предстояло завоевать «господство в воздухе». Французы и британцы предложили поделиться своим боевым опытом, обучив в своих школах российских летчиков и мотористов. Для их стажировки во французские военные авиашколы решено было послать группу российских пилотов в составе 30 офицеров и 100 нижних чинов под командованием опытного летчика — начальника Московской авиашколы капитана Н.А. Гавина. В эту группу вошли самые успешные ученики, в том числе Акерман, получивший отличные рекомендации.

Казалось бы, такая превосходная подготовка летчика-истребителя подразумевала, что его вскоре направят на фронт, но в августе 1917 года Акерман оказался в Милане. Командование решило применить его таланты в закупочной авиационной комиссии в Италии.

Чтобы восполнить недостаток аэро планов на фронте, был намечен лицензионный выпуск итальянских бомбардировщиков «Капрони С-3» в России. А первую партию решили отправить своим ходом из Италии по воздуху, да еще с русскими экипажами.

И летчик-истребитель Иван Акерман, так и не совершив ни одного боевого вылета, занялся подготовкой бомбардировщиков к небывалому перелету по маршруту Милан — Бриндизи — Салоники, а затем через Болгарию и Черное море до Одессы. Командиром одного из экипажей стал опытный военный летчик штабс-ротмистр Н.С. Воеводский, который научил Акермана управлять тяжелой трехмоторной машиной.

К тому времени сотрудники российского посольства и закупочных миссий в США были предоставлены сами себе, устраивались на любую работу. Так бывший летчик Акерман поначалу устроился в казачий хор, где изумлял публику зажигательными танцами. Затем в числе многих русских нашел место у Генри Форда в Детройте. Работа была тяжелой, но Иван не терял надежды продолжить авиационную карьеру: летал в местном аэроклубе, учил английский язык, и, окончив колледж, получил американский диплом о среднем образовании.

В мирное время множество квалифицированных военных летчиков осталось без работы, и Акерман понимал, что перспективнее строить карьеру авиационного конструктора. В 1922 году он стал студентом факультета аэронавтики в Мичиганском университете. Повезло, что стоимость обучения была невелика, а деканом факультета являлся выходец из России Феликс Павловский. Иван не только получал новые знания, но и щедро делился опытом и методиками, которые узнал на курсах своего учителя Н.Е. Жуковского. Уже в феврале 1925 года он окончил университет и стал дипломированным инженером по авиационной технике.

Чтобы продолжать образование, Акерман поступил в магистратуру Мичиганского университета, где занялся научно-исследовательской работой. Молодому специалисту доверили проектирование и строительство аэродинамических труб и экспериментальных стендов для новейшей Гугенхеймовской лаборатории. Успешно выполненная работа сделала его известным в авиационных кругах. Акерман стал членом Национального аэронавтического общества и главным конструктором фирмы «Хамильтон».

Фирма выпустила самолеты «Серебряный орел» и «Серебряный лебедь», которыми заинтересовались американские авиакомпании. Акерман разработал удачную модификацию Н-21, ставшую первым металлическим транспортным самолетом, который получил сертификат летной годности в США. На его основе было выпущено более 20 экземпляров Н-45 и поплавковой модификации Н-46, эксплуатировавшихся на авиалиниях Чикаго. Акерман не просто проектировал и летал на этих самолетах, но и разрабатывал для них воздушные трассы. Так русский эмигрант стал не только одним из пионеров американского пассажирского самолетостроения, но и одним из основоположников первых пассажирских авиалиний США.

В 1928 году Акерман назначен профессором механического факультета университета Миннеаполиса, где за год организовал и возглавил факультет аэронавтики. Должность декана он занимал почти 30 лет, будучи не только преподавателем многих дисциплин, но и летным инструктором. Джон Акерман явился также родоначальником высшего авиационного образования женщин. Первой женщиной, окончившей факультет, стала известная летчица-спортсменка Джин Бернхил.

Получив признание в научных кругах, Акерман стал членом Американского института аэронавтики и астронавтики и Британского Королевского аэронавтического общества, удостоившись специальных наград за вклад в развитие авиационной науки.

Акерман не забывал и о России. В 1935 году он предложил Наркомпросу прочитать в Москве цикл лекций. Но с таким трудом согласованная поездка оставила, вероятно, настолько неприятные впечатления, что Акерман старался никогда о ней не вспоминать. Латвия же встретила знаменитого соотечественника с большей теплотой: он выступил с лекциями и активно консультировал латышских авиаконструкторов.

Вернувшись в США, Акерман увлекся исследованиями стратосферы. Совместно с Жаном Пиккаром он разработал серьезную международную научную программу. В 1939 году вместе с женой он опять отправился в Европу. Его ждали на заводах Франции и родной Латвии, где их настигла Вторая мировая война. И если в 1914 году от военных действий семья бежала в Москву, то через 25 лет — уже в противоположную сторону, в США, через Эстонию и Скандинавию.

В конце 1945 года Акерман ак-тивно включился в решение новой задачи — проектирование научно-исследовательского центра «Роземаунт», где начали создавать первые сверхзвуковые аэродинамические трубы. Центр ввели в строй в 1953 году, а его директором был назначен Джон Акерман. «Роземаунт» стал местом проведения уникальных исследований, необходимых как для авиационной промышленности, так и для военных целей. Его руководителем, несмотря на два перенесенных инфаркта, Акерман работал вплоть до ухода на пенсию в 1962 году. Скончался Джон-Янис-Иван Акерман после третьего инфаркта 8 января 1972 года в Миннеаполисе.

Александр Божко